Андре Мальро: Голоса безмолвия
К сожалению, судьба решила, что стоит, да ещё как! Проект закончился, стоило издателю сравнить обещания молодого пройдохи с настоящими продажами. Задумывалось тогда хорошо, а получилось как обычно: шедевров было много, концепции никакой. «андре мальро» на страницах библиотеки упоминается 4 раза:.
После окончания войны Мальро поставил крест на художественном творчестве и включился в общественную жизнь как соратник генерала де Голля, отвечавший в его партии за идеологию и пропаганду. Голова египетского жреца VII века до нашей эры — возможно, одна из самых ранних улыбок в скульптуре. Наиболее ярко этот тезис виден на примере кино: на той тени, что отбрасывает кинематограф на искусство прошлого. Многие из них приобретались им для собрания галереи, а также для собственной коллекции.
Андре Мальро: Голоса безмолвия - Французская ранняя готика — фрагмент соборной скульптуры с характерным «вертикализмом».
Перевод и издание этого тома — подвиг. Как всякий подвиг он не без изъянов. Один я объясню и попытаюсь в меру сил и разумения исправить. Отсутствие предисловия с какой-никакой биосправкой, кто есть тот, чью книгу об изобразительном искусстве вы собираетесь прочесть. Отсутствие такого предисловия объяснимо: и без того страниц под 900, а вкратце об Андре Мальро не расскажешь. В комментариях подробных и фундированных читатель найдёт биографические факты и образ сложится. Кроме того а вот это уж, на мой взгляд, необоснованная уверенность , кто ж не знает, кто есть классик французской литературы ХХ века, Андре Мальро? Очень многие не знают. А надо бы знать. Потому что это один из немногих писателей, кто вошёл не только в литературу, но и в историю. Его роман «Условия человеческого существования» Хемингуэй считал одним из лучших современных романов. Он был археологом и востоковедом, антифашистом, одним из организаторов первого Международного антифашистского конгресса писателей; лётчиком, создавшим первую эскадрилью, сражавшуюся на стороне республиканской Испании против франкистов и нацистских асов; командиром партизанского отряда во Франции во время второй мировой войны, верным соратником генерала де Голля, во всех правительствах генерала он занимал пост министра культуры. Это он позволил Марку Шагалу нарисовать новый плафон Парижской оперы. Прикиньте: рискнёт ли кто-нибудь доверить современному художнику, да хоть Михаилу Шемякину, нарисовать новый плафон Мариинского театра? Это он на заседании французского парламента в ответ на обвинения коммунистических депутатов в ренегатстве поднялся и сказал: «Я не отрекаюсь от прошлого. Не отрекаюсь от Испании. А кто-нибудь из вас осмелится ли вспомнить создателя Красной армии, Льва Троцкого? » Плюс к этому он блестяще и глубоко писал об искусстве. Он был умён и образован, талантлив и смел. Он был не из стихийно одарённых людей, а людей подкрепляющих свою интуицию, естественную для любого таланта, мыслями и фактами, что далеко не всем одарённым людям свойственно. Его читать трудно, но интересно. Он был одним из тех искусствоведов, кто старался не замыкаться в одной какой-то сфере. Книга его — энциклопедия, что ли, всего изобразительного искусства от пещер Альтамиры до Пикассо. Допускаю, что для того, чтобы полностью словить кайф от этого исследования, нужно хоть на какой-то вершок приближаться к немалой образованности этого человека. Кстати, вот ещё один изъянчик перевода В. Быстрова и редактора А. Шестакова — не всегда они оказываются адекватны образованности Мальро. Одну ошибку даже я заметил. Ошибка простительная, но забавная. Читаем: «Гений Гюго, даже если забыть о спруте Жийя…», обрываем цитату, ибо недоумеваем, что за спрут такой по кличке Жийя? Чего-то я у Гюго не читал. Заглядываем в комментарий: «Рыбак Жийя, герой романа «Труженики моря» 1860 , в своей эпической борьбе с Океаном встречает спрута…» Оставим шероховатости слога: «в борьбе… встречает спрута…», но бог мой, сразу становится видно, что ни переводчик, ни издатель в отрочестве поскольку взрослому странно читать этот приключенческий роман не читали «Тружеников моря». В русском каноническом, так скажем переводе главный герой — Жильбер. И написать про него «Жийя», всё равно, что сообщить: «отрицательная героиня «Трёх мушкетеров» госпожа Уинтер». Блохи, не будем их выщёлкивать, удовлетворяя мелкую страстишку рецензента, уел-таки, к тому же в комментариях столько рассказано о не известном мне к моему стыду Алессандро Маньяско и об известном надо полагать, не только мне Тинторетто, о статьях Золя про Эдуарда Мане и рассуждениях Марселя Пруста о Шардене, о многометровых статуях Гупты и «Великолепном часослове герцога Беррийского», об Орлеанской галерее Луи-Филиппа и картине Ватто «Выставка Жерсена», о луристанской бронзе и многометровых статуях Будды на юге Афганистана, взорванных в 2001 году талибами, что право же «рыбак Жийя, повстречавший спрута» — мелочь, не стоящая внимания. По перечислению малой части того, что откомментировано в русском издании «Голосов безмолвия», вам должно стать ясно, что за исследование получилось у министра культуры голлистской Франции. Ведь он был человеком, открывающим всё многообразие мира для себя и для других; мыслителем, для которого не было изолированных культур, одной из которых нипочём не понять другую. Нет, весь мир, всё его развитие, в том числе и развитие искусства, были для Мальро взаимосвязаны, и каждый этап этого развития был важен и самоценен. При всей своей любви к Франции каковую он доказал с оружием в руках Мальро был настоящим интернационалистом или космополитом, это уж кому какой термин больше по душе.
И в наши дни не потеряли своего значения мастерски нарисованные Мальро картины борьбы, фигуры участников первого в истории открытого сражения с фашизмом, а также размышления писателя о долге интеллигенции, о людской солидарности, о назначении человека и смысле человеческого существования. ОТ АБСУРДА К БРАТСТВУ ЛЮДЕЙ Удел человеческий фрагмент романа. Андре Мальро Французский писатель, культуролог, герой Французского Сопротивления, идеолог Пятой республики, министр культуры в правительстве де Голля. Не обязательно мира ада или рая, не только мира загробного, но — запредельного перед нами». Экспонаты азиатских выставок в галерее N. Учился в Национальном училище живых восточных языков в Париже. Книгу Андре Мальро «голоса безмолвия» можно считать попыткой создания всеобъемлющей философии искусства, с той лишь оговоркой, что создается такая философия не в форме систематического трактата, а в рамках свободного эссеистического изложения, в полной мере отражающего литературную одаренность автора, кроме того, книгу Мальро можно воспринимать и как художественный альбом с развернутыми комментариями-медитациями к репродукциям.