ТОП КНИГ
Риска не было никакого, — соврала я. Никогда не знаешь, что будет завтра, а хорошее и плохое всегда идут рядом. И приходится жить, будто каждый день — последний, надеясь только на себя и своих близких.
На первом плане — нелегкая судьба сиротки из захолустного села, отправившейся в магическую школу на учебу, Тими. Как ни крути - не выходит... А потом меня озарило — слышала я правильное слово! Ты сумел взглянуть под новым углом на старую проблему.
ТОП КНИГ - Сегодня мало кто в России вспоминает, что первым русским историческим романистом являлся вовсе не Михаил Загоскин, а Василий Нарежный — обрусевший малоросс.
Я пыталась сообразить, к чему все столь стремительно случившиеся в моей жизни перемены и еще, как же теперь без меня будут доить Зорьку? Она ж молодая, вымя нежное, к ней подход нужен. Может, сбегать завтра с утра, показать, как с ней надо обращаться? А еще более важный вопрос — а как мне называть Тирнари? Не по имени же? Но и слово «тетка» совсем не подходило к этой статной чернокосой женщине с властным лицом. А потом меня озарило — слышала я правильное слово! Хоть представляешь, как это выглядит, когда тебе голышом в тазу кланяются? А не все равно — когда? Главное — кланяются или нет. А уж в чем одеты — это как получится. Есть в нас кое? Будешь хорошо работать, помогать, учиться, не лениться — останешься у меня. Если нет — вернешься в деревню. Представив встречу, которая ждет меня после сегодняшней сцены в доме Сибира, я, как ошалевшая, замотала головой. И учиться буду — что бы это слово в устах Тин ни значило! Мелкая, что понятно при такой жизни. Костяк узкий, но крепкий. Мышцы, как у мальчишки. Запястья узкие, порода видна. А вот ладони и пальцы ты себе испортила. Ничего, пока маленькая, не поздно — приведем в порядок за год. Шрамов на тебе откуда столько? Что, и по животу, и по плечам, и по ногам? Ничего, сведем, почти незаметными будут, это я умею. Зато теперь пусть сами доят свою Зорьку! Я переминалась в стынущей воде и не знала, как реагировать, — так со мной никто и никогда не разговаривал. Тин велела стоять смирно, притащила банку с чем? Потом вздохнула: — Да так до утра проваландаемся! Через три минуты закончились и банка, и я. На скамейку не садись. Стой, пока не впитается. Сейчас тебе молока козьего дам, а как подсохнешь, спать уложу. С этого дня началась другая жизнь, и мне она очень нравилась. Только я боялась, что все кончится так же внезапно, как началось. И старалась быть очень послушной и очень старательной — по своему почину мыла пол в горнице каждый день, полола огород, таскала воду про запас, ухаживала за парой коз и десятком кур, обитающих в сарае. Закончилось тем, что Тин запретила мне мыть полы чаще двух раз в неделю, да и то велела это делать, только если приходил кто? А так подмела — и хватит. Оказалось, что к Тин за помощью ездят не только из нашей деревни, но и из Перекатов, что в двадцати лигах к югу. И даже из Сухой Сохи — большого поселка к западу от нас. Еще я твердо знала: если не хочешь получить нахлобучку — пока взрослые не позволят — сама рта не раскрывай! И действовала по этому принципу до тех пор, пока Тин меня не отругала за то, что я ничем не интересуюсь и вопросов не задаю. Мол, как же я буду учиться, если мне ни до чего вокруг дела нет? И попробовала объяснить, что мое место — у порога, последнее. Что рот надо держать на замке и не открывать, пока не спросят. А на вопросы отвечать коротко и внятно — да или нет. Приподняла пальцем мой подбородок. Посмотрела в глаза очень внимательно: — Забудь все, что тебе говорили. Дурацких вопросов терпеть не стану, а по делу готова рассказывать все, и еще немного сверху. Я задумалась: а как понять, какие — дурацкие, а какие — нет? По ходу дела поймешь, о чем я. Вечером за ужином я задала тот вопрос, который волновал меня больше всего: почему Тин меня взяла к себе? И надолго ли мне такое счастье? Дождавшись моего кивка, продолжила: — У тебя, как и у меня, есть сила. Большая ли, маленькая — не знаю. Моих умений распознать то не хватает. Я знахарка, а не волшебница. Но в том, что она есть, не сомневайся. Потому ты и с животными ладишь, и пчелы тебя не кусают. Я снова кивнула головой с молочными усами. Твоя мать не была шлюхой. Не знаю, кем был твой отец и куда он пропал, но твою мать нашли после кораблекрушения на берегу. Выжила она, потому что была спрятана в большой сундук. И была беременна тобой на последнем месяце. Она не говорила — то ли была немой, то ли онемела от испуга. Тут она прожила совсем недолго. Умерла через месяц после того, как родила тебя, от кровотечения. Почему так вышло — рассказывать не стану. Я ее застала, когда сделать было уже ничего нельзя. Она только написала на моей ладони несколько знаков. Сейчас я поняла — это имя, которое она тебе дала. Видно, она и до меня пыталась его донести… да вышло криво. Твоя мама назвала тебя Тимиредис. Я пока буду звать тебя Мири.
Оказалось, нас занесло на вершину пологого холма, под которым в зарослях таволги и камыша петляла неширокая речка. И как же я сделаю это все? Раскаянья в голосе не слышалось. Я, не выдержав, хихикнула — тоже мне, спросила — женатый ворон! » Система божественных противовесов? Потёр кончик носа, взъерошил волосы. То, что она именовалась «покоями герцогини», опекуна нисколько не смущало. Зачем за угол, я поняла, когда мы там оказались, скрывшись от посторонних глаз. Ас блеснул тёмными очами и хмыкнул.